Заниматься за партой, исписанной любовными стихами, смешанными с угрозами какому-то Сереге, удовольствие ниже среднего, поэтому мы с родителями попытались закрасить столешницы. Но краска просто предательски расползалась по столу, снова и снова обнажая улыбающуюся физиономию то ли Иванова, то ли Петрова.

Пришлось идти в строительный магазин и купить несколько рулонов пленки, которой обклеивают мебель, чтобы скрыть следы работы молодых Васнецовых и Моне. Пятнадцать парт. Хотел сказать: пятнадцать рулонов, но нет, их было меньше, но все же.

– Пустяки, – подумал я, наслаждаясь видом преобразившихся парт. – Это того стоило.

В тот момент я еще не знал, что мне придется каждые две недели отправляться в этот магазин и закупаться новыми партиями пленки. Ухожу из школы в среду – чистые парты, прихожу в понедельник – все оборвано, изрисовано и… Остановимся на этом.

Естественно, никто ничего не знает, у всех ученики сидят тише воды ниже травы, и вообще, идите-ка вы за новой партией пленки.

За несколько лет я настолько примелькался в строительном отделе, что мне уже просто молча протягивали мои ненаглядные рулоны и отправляли к кассе.

За месяц до моего увольнения из школы в мой кабинет купили новую мебель.

Именно в этот момент я понял значение слова «ирония».

Так что, может быть, для каких-то учителей школа и является местом неземного обогащения, для меня же…

Пришло время перейти к той части, которая непременно должна понравиться всем двоечникам и троечникам. Давайте перемоем косточки отличникам, а точнее медалистам.

– Медалисты – это честь школы! – заявляет на педсовете директор и через пару секунд уже другим тоном, повернувшись к окну, добавляет, – Маше тройки не ставим.

Какая-то странная честь получается… Нам, конечно же, еще Пушкин объяснил, что ее надо беречь смолоду, но когда эту самую честь тащат к заветной медали, а она, как назло, никак не тащится, возникают совсем другие мысли.

Я всегда был против рисования оценок, и это касается не только двоечников, но и отличников. Нет, конечно же, у всех случаются оплошности, и из-за одной контрольной портить ребенку аттестат я бы, естественно, не стал. Хочешь пятерку? Ради бога, приходи исправляй.

Но, к сожалению, достаточно часто о медали мечтает не столько школьник или его родители, сколько администрация школы, и вот тогда всем причастным приходится периодически недовольно вздыхать и отводить глаза. Учителям, которые сталкиваются с тем, что ребенок совершенно не разбирается, да и не хочет разбираться в твоем предмете, но «он же идет на медаль», а поэтому оценки в журнале появляются едва ли не сами собой. Одноклассникам, которые отлично понимают, кто действительно шарит, а кто исполняет роль репки из всем известной сказки. Самому «медалисту», если у последнего, конечно, есть совесть, а то иногда можно встретить и таких субъектов:

– Вы мне не имеете права ставить плохую оценку: я иду на медаль.

А потом получаем забавную ситуацию, когда золотая медалистка сдает ЕГЭ по русскому практически хуже всего класса. Интересуюсь у ее преподавателя, как так получилось.

– Да она на тройку еле знает, там ошибок море во всех работах. Но не буду же я ей портить аттестат.

Точно так же «вошли в положение» и решили не стоять на пути светлого будущего юного дарования учителя истории, химии и физики. Вот так и куется слава школы.

Понятное дело, что одинаково хорошо разбираться во всех предметах практически невозможно, и требовать, чтобы ребенок, претендующий на пятерку, был лучшим на каждом уроке, как минимум странно. Но… Если мы говорим об отличнике, а не просто об умном ученике, по двум предметам у него точно должны быть твердые пятерки. По русскому и математике.

– Но если я гуманитарий? И математика – это вообще не мое?

Отлично. Хотя на самом деле радоваться тут особо-то нечему. Ты можешь стать выдающимся филологом, потрясающим журналистом и вообще тем самым парнем, которому завидуют все на встрече выпускников. Но если ты совершенно не разбираешься в математике или пишешь абсолютно безграмотно, ты кто угодно, но точно не отличник.

Возможно, я рассуждаю совершенно неверно, но именно такая позиция позволила мне избежать активного рисования в журнале, и никто не просил меня закрывать глаза на очевидные дыры в знаниях. Хотя несколько раз все же пытались.

В конце октября ко мне подходит завуч с очень интересным предложением, от которого обычно не принято отказываться. Возможно, потому что это вовсе не было предложением. А не хотим ли мы сделать Женю отличником?

– Павел Викторович, я вчера присутствовала на родительском собрании, и мы с Еленой Сергеевной и мамой Жени решили, что он будет идти на медаль.

В этой фразе прекрасно все. Завуч с мамой и классным руководителем решили, что у ребенка должна быть медаль. Ну не прелестно ли? Больше всего меня интересовало: видели ли они оценки Евгения в журнале и знал ли сам виновник торжества об уготованном ему пути.

– Я уже всех учителей предупредила.

Может быть, я, конечно, чего-то не понимаю, но мне всегда казалось, что о том, что у старшеклассника выдающиеся способности и что вполне логичным завершением его школьной дороги длиной в одиннадцать лет является медаль, предупреждать никого не нужно, если человек действительно выделяется на фоне одноклассников. А когда приходится обходить всех педагогов с этой приятной вестью, ситуация как минимум странная.

Особую пикантность добавлял тот факт, что у Жени по русскому языку выходила твердая… тройка. Да, в его тетрадях периодически мелькали четверки, но и двойки там были ничуть не более редкими гостями. Ну чем не медалист? Можно сразу на доску почета фотографию отправлять.

– Просто Женя – достаточно умный мальчик, – заметив мое удивление, решила разъяснить ситуацию Светлана Петровна.

Как и с «хорошим человеком», умный да еще и в достаточной степени мальчик не профессия, и уж тем более не повод вешать на шею медаль. Пытаюсь выяснить, почему на роль уже упомянутой выше репки, которую вся школа будет в течение ближайших двух лет изо всех тянуть, назначили именно Евгения. В классе и кроме него хватало достаточных и умных детей, которых выгодно отличало отсутствие тройки по русскому языку.

– Понимаете, нам не хватает мальчиков, – завуч перешла к финальному аргументу.

Кому и где их не хватало, было совершенно не понятно: в десятом классе парней было ничуть не меньше девушек.